Неточные совпадения
Потом
пошли к модному заведению француженки, девицы де Сан-Кюлот (в Глупове она была известна под именем Устиньи Протасьевны Трубочистихи; впоследствии же оказалась сестрою Марата [Марат в то время не был известен; ошибку эту, впрочем, можно объяснить тем, что события описывались «Летописцем», по-видимому, не
по горячим
следам, а несколько лет спустя.
Так они прошли первый ряд. И длинный ряд этот показался особенно труден Левину; но зато, когда ряд был дойден, и Тит, вскинув на плечо косу, медленными шагами
пошел заходить
по следам, оставленным его каблуками
по прокосу, и Левин точно так же
пошел по своему прокосу. Несмотря на то, что пот катил градом
по его лицу и капал с носа и вся спина его была мокра, как вымоченная в воде, — ему было очень хорошо. В особенности радовало его то, что он знал теперь, что выдержит.
Пред ним, в загибе реки за болотцем, весело треща звонкими голосами, двигалась пестрая вереница баб, и из растрясенного сена быстро вытягивались
по светлозеленой отаве серые извилистые валы.
Следом за бабами
шли мужики с вилами, и из валов выростали широкие, высокие, пухлые копны. Слева
по убранному уже лугу гремели телеги, и одна за другою, подаваемые огромными навилинами, исчезали копны, и на место их навивались нависающие на зады лошадей тяжелые воза душистого сена.
— Много между нами есть старших и советом умнейших, но коли меня почтили, то мой совет: не терять, товарищи, времени и гнаться за татарином. Ибо вы сами знаете, что за человек татарин. Он не станет с награбленным добром ожидать нашего прихода, а мигом размытарит его, так что и
следов не найдешь. Так мой совет:
идти. Мы здесь уже погуляли. Ляхи знают, что такое козаки; за веру, сколько было
по силам, отмстили; корысти же с голодного города не много. Итак, мой совет —
идти.
За нею, наклоня голову, сгорбясь,
шел Поярков, рядом с ним, размахивая шляпой, пел и дирижировал Алексей Гогин; под руку с каким-то задумчивым блондином прошел Петр Усов, оба они в полушубках овчинных; мелькнуло красное, всегда веселое лицо эсдека Рожкова рядом с бородатым лицом Кутузова; эти — не пели, а, очевидно, спорили, судя
по тому, как размахивал руками Рожков;
следом за Кутузовым
шла Любаша Сомова с Гогиной;
шли еще какие-то безымянные, но знакомые Самгину мужчины, женщины.
— Нет, поздно. Ты правду сказал, — с задумчивым унынием говорила она, — мы зашли далеко, а выхода нет: надо скорей расстаться и замести
след прошлого. Прощай! — сухо, с горечью, прибавила она и, склонив голову,
пошла было
по дорожке.
Вот Илья Ильич
идет медленно
по дорожке, опираясь на плечо Вани. Ваня уж почти юноша, в гимназическом мундире, едва сдерживает свой бодрый, торопливый шаг, подлаживаясь под походку Ильи Ильича. Обломов не совсем свободно ступает одной ногой —
следы удара.
— Она гуляла задумчиво одна… — тихо говорил он, а Полина Карповна, играя цепочкой его часов, подставляла свое ухо к его губам. — Я
шел по ее
следам, хотел наконец допроситься у ней ответа… она сошла несколько шагов с обрыва, как вдруг навстречу ей вышел…
И так однажды с марса закричал матрос: «Большая рыба
идет!» К купальщикам тихо подкрадывалась акула; их всех выгнали из воды, а акуле сначала бросили бараньи внутренности, которые она мгновенно проглотила, а потом кольнули ее острогой, и она ушла под киль, оставив
следом по себе кровавое пятно.
Савич далеко
шел вперед и ломал деревья, как медведь; слышен был только треск
по его
следам.
Офицеры на шлюпках посылались вперед для измерения глубины — и
по их
следам шел тихо и фрегат, беспрестанно останавливаясь, иногда в ожидании прилива.
В сенях народ, нажавшись друг на друга, пропустил его, и он вышел на улицу и
пошел вверх
по ней.
Следом зa ним из сеней вышли два мальчика босиком: один, постарше, — в грязной, бывшей белой рубахе, а другой — в худенькой слинявшей розовой. Нехлюдов оглянулся на них.
— Такой Амба можно стреляй, греха нет, — закончил он свою длинную речь. Закусив наскоро холодным мясом и напившись горячего чая, мы надели лыжи и
пошли по тигриному
следу.
А так как кости тоже носили на себе
следы огня, то, очевидно, в то время, когда
шел огонь
по лесу, трупы были уже скелетами.
По следам он узнал все, что произошло у нас в отряде: он видел места наших привалов, видел, что мы долго стояли на одном месте — именно там, где тропа вдруг сразу оборвалась, видел, что я
посылал людей в разные стороны искать дорогу.
Другие признаки, совершенно незаметные для нас, открыли ему: этот человек был удэгеец, что он занимался соболеванием, имел в руках палку, топор, сетку для ловли соболей и, судя
по походке, был молодой человек. Из того, что он
шел напрямик
по лесу, игнорируя заросли и придерживаясь открытых мест, Дерсу заключил, что удэгеец возвращался с охоты и, вероятно, направляется к своему биваку. Посоветовавшись, мы решили
идти по его
следам, тем более что они
шли в желательном для нас направлении.
Его удивляло не то, что Аринин и Сабитов ошиблись. Это не беда! Но как они,
идя по тропе и видя, что на ней нет
следов, все-таки продолжают
идти вперед?! Мало того, они столкнули оструганную палочку. Он усмотрел, что сигнал был опрокинут не копытом мула, а ногой человека.
Часов в 12 дня мы были около большой скалы Мафа, что по-удэгейски значит «медведь». Действительно, своими формами она очень его напоминает и состоит из плотного песчаника с прослойками кварца и известкового шпата. У подножия ее
шла свежепротоптанная тропа; она пересекала реку Кулумбе и направлялась на север. Дерсу за скалой нашел бивак.
По оставленным на нем
следам он узнал, что здесь ночевал Мерзляков с командой, когда
шел с Такемы на Амагу.
Наконец начало светать. Воздух наполнился неясными сумеречными тенями, звезды стали гаснуть, точно они уходили куда-то в глубь неба. Еще немного времени — и кроваво-красная заря показалась на востоке. Ветер стал быстро стихать, а мороз — усиливаться. Тогда Дерсу и Китенбу
пошли к кустам.
По следам они установили, что мимо нас прошло девять кабанов и что тигр был большой и старый. Он долго ходил около бивака и тогда только напал на собак, когда костер совсем угас.
Следы все время
шли по реке.
По ним видно было, что китаец уже не пытался перелезать через бурелом, а обходил его стороной. Та к прошли мы еще с полчаса. Но вот
следы круто повернули в сторону. Мы направились
по ним. Вдруг с соседнего дерева слетели две вороны.
В долине реки Адимил произрастают лиственные леса дровяного и поделочного характера; в горах всюду видны
следы пожарищ. На релках и
по увалам — густые заросли таволги, орешника и леспедецы. Дальше в горах есть немного кедра и пихты. Широкие полосы гальки
по сторонам реки и измочаленный колодник в русле указывают на то, что хотя здесь больших наводнений и не бывает, но все же в дождливое время года вода
идет очень стремительно и сильно размывает берега.
Я предложил Дерсу оставить вещи в таборе и
пойти по тигриному
следу. Я думал, что он откажется, и был удивлен, узнав, что Дерсу согласен отнять у тигра задавленную собаку.
На следующий день мы с Дерсу вдвоем решили
идти к югу
по берегу моря и посмотреть, нет ли там каких-нибудь
следов пребывания Хей-ба-тоу, и, кстати, поохотиться.
Мы
шли в середине, старики рядом, а молодежь бежала
по сторонам, увлекаясь
следами выдр, лисиц и зайцев. На конце поляны инородцы остановились и пропустили меня вперед.
Идти назад
по следам было немыслимо.
Повороты были так круты, что кони не могли повернуться и должны были делать обходы; через ручьи
следы шли по бревну, и нигде тропа не спускалась в воду; бурелом, преграждавший путь, не был прорублен; люди
шли свободно, а лошадей обводили стороной.
Далее тропа
идет по реке Вандагоу [Вань-да-гоу — извилистая большая долина.], впадающей в Тютихе недалеко от устья. Она длиной около 12 км, в верхней части — лесистая, в нижней — заболоченная. Лес — редкий и носит на себе
следы частых пожарищ.
Теперь дикие свиньи
пошли в гору, потом спустились в соседнюю падь, оттуда
по ребру опять стали подниматься вверх, но, не дойдя до вершины, круто повернули в сторону и снова спустились в долину. Я так увлекся преследованием их, что совершенно забыл о том, что надо осматриваться и запомнить местность. Все внимание мое было поглощено кабанами и
следами тигра. Та к прошел я еще около часа.
Действительно, совершенно свежие отпечатки большой кошачьей лапы отчетливо виднелись на грязной тропинке. Когда мы
шли сюда,
следов на дороге не было. Я это отлично помнил, да и Дерсу не мог бы пройти их мимо. Теперь же, когда мы повернули назад и
пошли навстречу отряду, появились
следы: они направлялись в нашу сторону. Очевидно, зверь все время
шел за нами «
по пятам».
Люди начали снимать с измученных лошадей вьюки, а я с Дерсу снова
пошел по дорожке. Не успели мы сделать и 200 шагов, как снова наткнулись на
следы тигра. Страшный зверь опять
шел за нами и опять, как и в первый раз, почуяв наше приближение, уклонился от встречи. Дерсу остановился и, оборотившись лицом в ту сторону, куда скрылся тигр, закричал громким голосом, в котором я заметил нотки негодования...
Потом он рассказал, что сегодня охотился за изюбрами, ранил одну матку, но слабо.
Идя по подранку, он наткнулся на наши
следы. Они завели его в овраг. Когда стемнело, он увидел огонь и
пошел прямо на него.
Следующий день был воскресный. Пользуясь тем, что вода в реке была только кое-где в углублениях, мы
шли прямо
по ее руслу. В средней части реки Сандагоу растут такие же хорошие леса, как и на реке Сыдагоу. Всюду виднелось множество звериных
следов. В одном месте река делает большую петлю.
Беда неразумному охотнику, который без мер предосторожности вздумает
пойти по подранку. В этих случаях кабан ложится на свой
след, головой навстречу преследователю. Завидев человека, он с такой стремительностью бросается на него, что последний нередко не успевает даже приставить приклад ружья к плечу и выстрелить.
23-го октября мы продолжали путь вниз
по реке Нанце. На свежевыпавшем снегу был виден отчетливо каждый
след. Тут были отпечатки ног лосей, кабарги, соболей, хорьков и т.д. Дерсу
шел впереди и внимательно их рассматривал.
Подкрепив свои силы едой, мы с Дерсу отправились вперед, а лошади остались сзади. Теперь наша дорога стала подыматься куда-то в гору. Я думал, что Тютихе протекает здесь
по ущелью и потому тропа обходит опасное место. Однако я заметил, что это была не та тропа,
по которой мы
шли раньше. Во-первых, на ней не было конных
следов, а во-вторых, она
шла вверх
по ручью, в чем я убедился, как только увидел воду. Тогда мы решили повернуть назад и
идти напрямик к реке в надежде, что где-нибудь пересечем свою дорогу.
Лошади уже отабунились, они не лягались и не кусали друг друга. В поводу надо было вести только первого коня, а прочие
шли следом сами. Каждый из стрелков
по очереди
шел сзади и подгонял тех лошадей, которые сворачивали в сторону или отставали.
Наскоро поужинав, мы
пошли с Дерсу на охоту. Путь наш лежал
по тропинке к биваку, а оттуда наискось к солонцам около леса. Множество
следов изюбров и диких коз было заметно
по всему лугу. Черноватая земля солонцов была почти совершенно лишена растительности. Малые низкорослые деревья, окружавшие их, имели чахлый и болезненный вид. Здесь местами земля была сильно истоптана. Видно было, что изюбры постоянно приходили сюда и в одиночку и целыми стадами.
Подъем на Сихотэ-Алинь крутой около гребня. Самый перевал представляет собой широкую седловину, заболоченную и покрытую выгоревшим лесом. Абсолютная высота его равняется 480 м. Его следовало бы назвать именем М. Венюкова. Он прошел здесь в 1857 году, а
следом за ним, как
по проторенной дорожке,
пошли и другие. Вечная
слава первому исследователю Уссурийского края!
«Тут нет никакого сомнения. Она сохранила сношения с проклятым Дубровским. Но ужели и в самом деле она звала его на помощь? — думал Кирила Петрович, расхаживая
по комнате и сердито насвистывая Гром победы. — Может быть, я наконец нашел на его горячие
следы, и он от нас не увернется. Мы воспользуемся этим случаем. Чу! колокольчик,
слава богу, это исправник».
— Едешь
по деревне, видишь, окна в домах заколочены, — это значит, что пожарники на промысел
пошли целой семьей, а в деревне и
следов пожара нет!
Жаркий день ранней осени. От стоячих прудов
идет блеск и легкий запах тины… Мертвый замок, опрокинутый в воде, грезит об умершей старине. Скучно снуют лебеди, прокладывая
следы по зеленой ряске, тихо и сонно квакают разомлевшие лягушки.
8 сентября, в праздник, я после обедни выходил из церкви с одним молодым чиновником, и как раз в это время несли на носилках покойника; несли четверо каторжных, оборванные, с грубыми испитыми лицами, похожие на наших городских нищих;
следом шли двое таких же, запасных, женщина с двумя детьми и черный грузин Келбокиани, одетый в вольное платье (он служит писарем и зовут его князем), и все, по-видимому, спешили, боясь не застать в церкви священника.
Поднявши стаю, надобно следить глазами за ее полетом, всегда прямолинейным, и
идти или, всего лучше, ехать верхом
по его направлению; стая перемещается недалеко; завалившись в долинку, в овражек или за горку, она садится большею частию в ближайший кустарники редко в чистое поле, разве там, где перелет до кустов слишком далек; переместившись, она бежит шибко, но собака, напавши на
след снова, легко ее находит.
Пешком эта охота слишком тяжела, и потому для отысканья русачьих маликов надобно ездить верхом, а всего лучше в легких санях; разбирать путаницы всех жировок, или жиров, и ходов не должно, а надобно объезжать их кругом и считать входы и выходы: если нет лишнего выхода — русак лежит тут, в жирах, что, впрочем, бывает довольно редко; отыскав же выход и увидя, наконец, что заяц начал метать петли, охотник должен уже пешком, с ружьем наготове и с взведенными курками,
идти по малику: логово где-нибудь недалеко, и надобно не зевать и не слишком заглядываться на свежесть
следов, а смотреть, нет ли сметки вбок и не лежит ли русак где-нибудь в стороне.
На этот раз первый белый день повеял на него только большею грустью. Надев с утра высокие сапоги, он
пошел, прокладывая рыхлый
след по девственным еще дорожкам, к мельнице.
Рожков и Ноздрин молчали. Не давая им опомниться, я быстро
пошел назад
по лыжнице. Оба они сняли лямки с плеч и
пошли следом за мной. Отойдя немного, я дождался их и объяснил, почему необходимо вернуться назад. До Вознесенского нам сегодня не дойти, дров в этих местах нет и, значит, остается один выход — итти назад к лесу.
Я весь отдался влиянию окружающей меня обстановки и
шел по лесу наугад. Один раз я чуть было не наступил на ядовитую змею. Она проползла около самых моих ног и проворно спряталась под большим пнем. Немного дальше я увидел на осокоре черную ворону. Она чистила нос о ветку и часто каркала, поглядывая вниз на землю. Испуганная моим приближением, ворона полетела в глубь леса, и
следом за ней с земли поднялись еще две вороны.
В это время подошла лодка, и мы принялись разгружать ее. Затем стрелки и казаки начали устраивать бивак, ставить палатки и разделывать зверей, а я
пошел экскурсировать
по окрестностям. Солнце уже готовилось уйти на покой. День близился к концу и до сумерек уже недалеко.
По обе стороны речки было множество лосиных
следов, больших и малых, из чего я заключил, что животные эти приходили сюда и в одиночку, и
по несколько голов сразу.
Идем мы с ним давеча
по горячим
следам к Вилкину-с… а надо вам заметить, что генерал был еще более моего поражен, когда я, после пропажи, первым делом его разбудил, даже так, что в лице изменился, покраснел, побледнел, и, наконец, вдруг в такое ожесточенное и благородное негодование вошел, что я даже и не ожидал такой степени-с.
— А где же Ястребов-то? — спохватился он. — Ах, батюшка… Как раз он нагонит нас да
по нашим
следам и
пойдет.